Goodbye beloved one Do you know what I am If you don't see my face no more I'm a provider girl, gotta face the streets tonight
23.01.2014 в 13:30
Пишет AVO Cor:Ожерелье из песен
Название: Ожерелье из песен
Переводчик: AVO Cor
Оригинал: “A necklace of songs“ by thefirstwhokneels, разрешение получено
Фэндом: «Тор» (фильм)
Жанр: drama, romance, angst
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Тор/Локи, Локи/Тор, Один
Категория: слэш
Размер: миди (~ 15 тыс. слов)
Размещение: только с разрешения переводчика
Предупреждение: частично Midgard AU, реинкарнация
Краткое содержание: Я любил тебя множество раз во множестве лиц… Век за веком, за жизнью жизнь, вечно.
О наказании, что разрывает на части единое целое. И о любви, не угасающей веками, прекрасной и ужасной, которая противостояла всему. Хотя, возможно, и не должна была.
От автора: Я прочитала стих «Бесконечная любовь» Рабиндраната Тагора(1) и в моем воображении он переплелся с фильмом «Вечное сияние чистого разума»(2). Вот что из этого получилось.
Возраст героев немного не соответствует их возрасту в фильме, но я надеюсь, что это не существенно
От переводчика: одна из самых прекрасных и самых печальных историй, что мне доводилось читать. Обязательно посмотрите клип. Ссылки в конце текста, перевод стиха в тексте тоже мой.
Клип by HiddlesworthingКлип by Hiddlesworthing
читать дальше
Это вздор, и это пройдет.
* * *
Оглядываясь назад, они признают, что причиной всех бед стала их беспечность. Говорят, лучше принять меры заранее, чем потом сожалеть, но они не прислушались к старому доброму совету.
Впервые это произошло в лесу, среди древних позабытых всеми руин в далеких чужих краях: пока все развлекались охотой на дичь, они охотились за другими удовольствиями. За теми удовольствиями, о которых братья и думать не смеют. Они привыкли вдаваться в крайности, насколько это было позволено, а иногда даже больше. И они нашли себе убежище там, где не появлялась ни одна живая душа. За границами всех королевств, среди ветвей на самой вершине Иггдрасиля они были бы в безопасности, они бы обрели свой собственный дом. Мир, свободный от людей.
Это пугающе сильное желание. И ночами оно заставляет их задыхаться от страсти.
То, чем они занимаются неправильно, это ошибка, закравшаяся в них, но они молоды и переполнены энергией, переполнены смелостью и любовью. Их страсть, будто маятник, что, раскачиваясь, замер на крайней точке размаха, это лишь одно мгновение, но в их сердцах этот миг растягивается на столетия, и они не могут жить иначе, для них не существует полумер, они подвешены между крайностей. В этом и кроется опасность, в раскачивании и в этом свободном парении. На весу их удерживает только взаимная безграничная любовь, но остальной мир видит всего лишь размытое пятно, что раскачивается от одной вершины к другой. А они с легкостью вытесняют все остальное за эти пределы и оставляют за собой след, напоминающий детский рисунок, светлый и невинный, но все это обман. Этот обман укрепляет их веру в то, что они могут противостоять всему миру, но это не так.
Стоит солнечный летний день, один из череды таких же в Асгарде, когда они сплетаются в единое существо из двух тел, и они верят, что им предназначено быть единым целым всегда.
Стоит солнечный летний день и все заканчивается, когда в заброшенных покоях в Западном крыле, которые они делили еще детьми, их застает Один. Они лежат на полу около деревянной кроватки, и тонкая паутина скрывает их словно покрывало, это именно та комната, где и завертелось веретено их судьбы.
- Что это еще за глупости? Сыновья Одина занимаются таким бесстыдством!
И Один Пылающий Глаз(3), взирает на своих сыновей тем взглядом, который так пугает его врагов. Это тоже им предначертано судьбой, этот миг. Потому что мир никогда не станет свободным от людей.
- Это вздор, временная блажь, и я вырву ее семена прежде, чем они дадут всходы.
Один Ужасный – вот одно из его имен, и все они истинны.
Но сейчас имя ему Сон Приносящий.
* * *
Жизнь смертных недолговечна, всякая любовь, всякая полученная рана умирает вместе с ними и исчезает навсегда.
Существует древняя ворожба, такой вид магии, которую никто еще не осмеливался использовать, лишь только Один Всеотец. Он знает, мысли упрямы, легко изменить их форму, но стереть их тяжело, вот почему они настолько сильны. Но ему ведомы способы, как скрыть это отвратительное пятно, заменив одну мысль на другую.
Он есть Сон Приносящий.
И он посылает своим сыновьям видения смертной жизни, это ссылка в Мидгард, в изменчивые земли вечной борьбы с бренностью, в земли, не обладающие постоянством Асгарда, и это именно то свойство, что требуется Одину сейчас. Они боги, они не погибают так быстро и так легко. Это станет не более чем иллюзией жизненного пути в несколько лет – родится, вырасти и увянуть, прежде чем заснуть вечным сном и пробудиться в золотых чертогах Асгарда молодыми, ослепительными и бессмертными вновь. Не останется никакой памяти, лишь тени и размытые следы, которые по замыслу Одина укроют семена, как снежное покрывало.
Он надеется, что этот вздор, эта временная блажь погибнет вместе с ними.
Он полагает, что это станет уроком его сыновьям, жизнь в оковах бренного тела, так отличающаяся от их настоящей.
Жизнь в разлуке.
* * *
Он находит утешение в открытом море, где есть тихие рассветы, то время, когда он может забыть, что существует еще что-то или кто-то за горизонтом. Мир, свободный от людей. Это единственная мысль, которая хоть немного его утешает.
Тор мирный и одинокий человек. У него есть судно, гарпуны и сети, и сердце, что всегда в поисках. Больше у него нет ничего и, возможно, это к лучшему. Вещи, безделушки заставляют людей пускать корни, а он родился неугомонным скитальцем. Он рыбак и продает свой улов на рынке, когда ему требуются монеты, чтобы обменять их на доски для своего корабля или когда ему надоедает есть одну лишь рыбу и хочется попробовать чего-нибудь другого – он полагает, что это часть его пытливой натуры.
Рыбная ловля занятие простое, хоть и опасное, к тому же не всегда прибыльное, но он и не помышляет о том, чтобы заняться чем-то другим. Когда он отплывает далеко от берега и волны швыряют его утлое суденышко с такой силой, что оно едва не переворачивается вверх дном, он не обращает внимания на качку. Трепыхания судна заставляет его забыть, что есть еще что-то кроме страха за свою собственную жизнь. Он правит на север, где холодные воды и непуганая рыба, а вдалеке скользят ледяные поля, и он уже не может сказать точно, суша ли это или все еще море. Затем он поворачивает на юг и плывет по течению через воды, о которых моряки отзываются со страхом даже в безопасной гавани. Где глубины полны тварей и монстров, где в толще вод обитают женщины, поджидая, кого бы утащить на дно, он проходит мимо земель, где люди живут в замках из песка и ездят верхом на слонах.
Он ловит жирных лососей и вертлявую сельдь, сам чинит свои сети, когда они рвутся. Он приплывает в земли, где никого не знает и не понимает, чужие страны, чужие города, чужая речь, буквы которой он не может прочитать, впрочем, он не умеет читать и на родном языке. Он умеет лишь держать курс по звездам, которые ведут его вперед – не назад, никогда назад, иначе встанет вопрос назад куда? Он сам как рыба, неугомонный скиталец. Он не хочет никуда возвращаться, потому что он ничего не оставил позади. Потому что он все еще не отыскал то, ради чего стоит остаться. И он не думает, что когда-либо найдет.
Есть только всепоглощающий голод, что гложет его изнутри, который нельзя утолить белым рыбьим мясом или сладкими кореньями, которые он выкопал на далеких полях. Этот голод грызет его внутренности, а временами заползает выше и дальше, и Тор боится, что однажды он проглотит его сердце. Иногда он скребется у него в груди, напоминая морского кота(4), которого он однажды выловил. Когда он потрошил его, то обнаружил пуговицу у него в брюхе. Тор иногда думает, если кто-нибудь выпотрошит его то, быть может, тоже что-нибудь найдет у него внутри, пуговицу, монету или оторванное сердце.
* * *
Слова – это тонко сработанные детали, и Локи соединяет их так, как ему нравится, но этого не достаточно, этого всегда мало. Буквы вьются тонкой причудливой вязью под его рукой и воображаемые жизни, пороки, предательства, любовь и ненависть, слава и падение текут из-под его пера черной тушью, застывая на папирусе навсегда, навечно. У него уже груды историй повсюду в доме, драмы и эпические поэмы о воинах с львиными сердцами, о богах и чудовищах, о предрешенной судьбе, связывающей любовников, о восхождении и падении королей. Временами он думает, что написал обо всем, и ничего больше не осталось, но ему лучше знать.
Есть одна история, которую он бы еще написал. Они еще ждут его, подходящие слова и подходящие герои, и он просыпается по ночам, он ищет, пишет и он все еще в вечном поиске.
Ему платят хорошую цену за его пьесы, ставят их на рыночных площадях, и толпа смеется, плачет, рукоплещет и он может сказать, что его тексты пользуются популярностью, он не понимает только одного. Он не понимает, почему никто не замечает дыры, неверные слова, забытых героев, неудавшийся сюжет. Почему они не видят, что все это провалившиеся попытки написать нечто совсем иное. Почему никто не поднимется и не скажет, что за каждой историей прячется другая, одна и та же история за каждой из них, история, которая только того и ждет, чтобы вырваться вперед. А все эти пьесы и поэмы не что иное, как обложки, сладкие приманки, чтобы соблазнить на эту единственную историю, но все они потерпели неудачу.
Он не знает, что станет делать, если ему однажды удастся. Он думает, что это станет завершением, и у него нет ни малейшей идеи, что тогда делать. Завершение, это слово пугает. Он боится его, но он же и стремится к нему, поэтому он выстраивает в своем воображении новые слова и новые истории, но та самая всегда ускользает.
Он бы хотел назвать ее вечным поиском, вечным стремлением, и он всячески вертит слова на языке, но они падают на папирус как веточки лавра, сухие и сломанные. Его разум не знает отдыха, это место, где обитают сотни жизней, сотни судеб, но все не та. Никогда не та самая.
* * *
Они никогда не встретятся, рыбак и поэт. Это незавершенная жизнь, это вечный поиск.
Это жизнь в разлуке.
* * *
Стоит солнечный летний день и тени такие длинные.
Золотая мелодия мира потускнела, она дрожит и мерцает, переливаясь от света к тьме и обратно к свету. Это длится и длится, и нет Тору покоя. Он с головой окунается в приключения, он берется за задания, которые уводят его далеко от Асгарда, он карабкается на высокие пики Нидавеллира(5) и спускается в мрачные темные долины Свартальвхайма. Стремится туда, где во рту появляется привкус свежести, и нос ощущает запах чистоты, которых больше нет ни в одном месте, где он до этого побывал. Он ест и пьет как целая армия, до дурноты и онемения, и думает, что пустота внутри него, наконец, заполнена. Но ей не наполниться никогда.
Стоит солнечный летний день, но он видит лишь тени.
Он находит Локи в самой высокой башне дворца. Тот ползает по полу среди шуршащих свитков и книжных стопок. Кончики его пальцев испачканы чернилами, и он оставляет следы на фолианте, который держит в руках. Он поднимает взгляд, его глаза – зеленая тень, что наполняет пустоту в Торе почти осязаемым теплом.
- Я искал тебя, – произносит Тор и он не уверен, правда ли это (ведь он не преследовал какую-то цель в своих поисках), но звучит это именно так.
- Да, – отвечает Локи и закрывает книгу, потому что это снова не та, которая ему нужна. Ни одна из этих книг, ни одна из этих историй, ни одно из этих слов. – Я был все время здесь.
И тон его звучит почти как вопрос, смутное любопытство, которое отражается у Тора в глазах.
- Прошло так много времени, я и позабыл, – Тор размышляет вслух и сам не понимает, как такое могло произойти. Это были темные годы, годы непрерывных, неустанных поисков и скитаний, они опустошили его грудь, но осталось какое-то ужасное чувство, которое скребется в пустоте.
- Я тоже позабыл.
Тени такие длинные, когда они целуются, ощущая привкус чернил и соленой воды, и им больше не нужно ничего искать.
* * *
Это вздор, всего лишь глупая одержимость.
* * *
Друзья предостерегают его не покидать границы Империи. Они говорят, это будет расценено как дезертирство, но Тору лучше знать. Он слышал истории о диком народе в тех далеких землях, который питается одинокими путниками или соплеменниками, когда зима затягивается, а скудные запасы подходят к концу. И он знает предания о драконах и эльфах. Его друзья храбрые люди, каждый их них уже сражался в великих битвах, но есть нечто, что пускает корни глубже, чем отвага. Они так же искренне верят в существование драконов с железной чешуей, как и в то, что богатое жертвоприношение на алтарь любого из римских богов – это священная обязанность каждого перед битвой. К их чести они следуют за ним, все еще.
Он смеется над ними, ведь, по правде говоря, это не его вина, что когда они скакали через земли германцев, опустился плотный туман, и ориентироваться стало так же просто, как и слепому. Туман не рассеивается весь день, и Тор прикидывает, что даже если они заплутали, то все равно пересекли границу и ступили на земли варваров. Это не беспокоит его. Он не верит в драконов, эльфов и магов. Он раздумывает, не снять ли ему свой плащ и украшенный плюмажем генеральский шлем. Броня римских солдат не самое желанное зрелище даже в большинстве провинций Империи, тем более за ее пределами.
Они скачут в тумане, пока не наступают сумерки и Тор благодарен, что его товарищи не спрашивают его, куда они направляются, потому что он и сам не знает. И чем дальше они удаляются от Рима, тем ему легче. Это не его мир. Больше не его. Слишком много вина, слишком много разговоров и слишком много интриг. Он сыт ими по горло. Он полагает, что есть предел человеческим возможностям выдерживать плотские удовольствия, и он знает, что его друзья никогда этого не поймут. Они до сих пор кидаются из одной крайности в другую, для них это лучший способ избавится от ужаса перед лицом смерти во время каждой битвы. Он больше не испытывает пристрастия ни к еде, ни к женщинам, ни даже к мужчинам. Только одно чувство он еще помнит, это пресыщение. Рим – шлюха для каждого, но не для него. Ему говорят, что в нем больше от воина, нежели от мужчины, и он не видит, что в этом плохого.
Его друзья твердят ему, что это все происки ведьмы, этот туман. Он насмехается над ними, но затем замечает огни костра и пускает коня в галоп, не внимая предостережениям друзей.
Сперва, Тор уверен, что это какое-то чудовище, огромное и бесформенное. Сквозь туман в пляшущих языках костра он различает мех и перья, и длинную тень, которая тянется до самих деревьев вокруг, подрагивающую, словно дикий зверь, готовый наброситься.
Но это не монстр, и не старуха-ведьма, вовсе нет. Глыба двигается, меняет форму, разворачивается. Это мех и перья на куртке одинокого путника и Тор, всматриваясь с высоты своего коня, внезапно начинает верить в Судьбу, которую боги ткут для каждого человека. С уверенностью, которая должна была бы привести в недоумения, он чувствует, что встреча с эти мужчиной была ему предопределена.
Тот смотрит на него без страха, его глаза блестят как два драгоценных камня в свете костра. Он молод и бледен, но в то же время стар и силен. Тор знает, что он ждал его, искал его все эти годы.
- Что ты делаешь здесь, так далеко от Империи, солдат? – спрашивает незнакомец и его голос убаюкивает. – Эта земля не рада таким как ты.
- Я не боюсь, – улыбается Тор.
- Тогда ты глупец. Эти земли поглотят тебя.
Тор слышит голоса друзей позади. Они убеждают его вернуться в Германию Магну, знакомую территорию, даже если для этого придется скакать всю ночь и все утро. Он не обращает на них внимания. Он спрыгивает с коня, а незнакомец даже не вздрагивает.
- Может быть, ты проведешь меня через них.
Незнакомец долго глядит на него, его глаза скрыты в тени.
- Может быть, – произносит он, наконец, и это звучит как отказ.
- Как твое имя? – спрашивает Тор и подходит ближе к огню. Он теперь в двух шагах от этого человека. Он видит волосы цвета воронового крыла, черные, длинные и непослушные. Ему кажется, что знает этот цвет всю свою жизнь, но также он уверен в том, что никогда прежде не встречал никого похожего.
Мужчина наблюдает за ним, плотно сжатые губы кривятся, и Тор уже знает ответ до того, как тот признается:
- Локи.
- Я Тор, – кивает он, поёживаясь и натягивая плащ на плечи. Сейчас ноябрь и так далеко на севере мороз пробирает до костей.
- И ты не знаешь, куда идешь.
- Может быть, я уже никуда не иду, – отвечает Тор.
Они долгое время ничего не произносят. Друзья Тора еще пару минут беспокойно переминаются за пределами светового круга, прежде чем спешиться и подойти к теплу.
Локи не возражает, лишь настороженно наблюдает за ними. Он протягивает ладони ближе к огню и Тор видит длинные изящные пальцы, будто выточенные из слоновой кости, они почти просвечиваются в оранжевых сполохах пламени.
- Я видел, что ты придешь, – говорит Локи, и Тор даже не удивляется. Должно быть, чтение Судьбы дается Локи куда легче, чем ему.
Локи вновь куда-то прячет руки, а затем они видят тонкие каменные пластинки в подоле его одежды, на их поверхности искусно вырезаны буквы.
- Владеющий Рунами, – выдыхают его друзья и срываются с мест. – Колдун.
И Тор смеется над ними.
- Друзья мои, это всего лишь детские сказки.
Локи искоса глядит на него с таинственной улыбкой на губах.
- В детских сказках всегда есть доля правды.
- Ты знаешь руны. Это говорит всего лишь о том, что ты мудрый человек.
- А может также и чародей. Откуда тебе знать, не я ли заставил тебя прийти сюда?
- Я не могу этого знать. Но это означает, что я нужен тебе здесь.
- Быть может, мне всего лишь нужно сердце глупца, – усмехается Локи и Тор знает, что он имеет в виду. Друзья его тоже знают, и поэтому отступают еще дальше.
- Быть может, ты его получишь, – он улыбается и только он знает, что еще он имеет в виду. – Ты не будешь против, если мы проведем ночь здесь?
Локи прищуривается.
- Вы ведь не уйдете, даже если я откажу.
- Я уйду, – глаза Тора смеются, и он указывает на другой край поляны. – Я разведу костер там.
Локи только фыркает. Тор смотрит на него.
- А куда ведет твое путешествие?
- Возможно, я и не путешествую.
В его тоне какая-то смутная тень, и Тор внезапно понимает.
- Ты изгой.
Локи бросает на него быстрый взгляд, но Тор успевает разглядеть черные омуты зрачков и зелень глаз вокруг них. Локи сейчас недоверчив, как волк, и Тор знает, что он может в любой момент его укусить, но он не боится. Ответ приходит с тихим, едва сдерживаемым раздражением, Тор улавливает в нем налет гордости, но также и бремя ноши.
- Они меня боятся.
И внезапно Тор понимает, как правильно ответить.
- Я не боюсь.
- Это потому, что ты глупец, – произносит Локи, и голос его снова мягко журчит.
Они располагаются на ночь вокруг костра, Локи и Тор по одну сторону, спутники Тора по другую. Туман плотным одеялом опускается на лес и Тор просит:
- Расскажи мне предания этих земель.
И Локи шепчет о болотных духах и лесных эльфах, о волках, спускающихся с гор, о ледяных великанах, замораживающих земли и несущих конец всему сущему. Его голос как песня, и он открывает Тору, что он часть всего этого: магии, волков, ледяных великанов, а Тор бормочет, я не боюсь тебя.
Наутро туман развеялся и Тор прощается со своими друзьями. Они по-прежнему просят его остаться с ними даже тогда, когда Тор уже идет за Локи к дальнему краю поляны, они зовут его по имени снова и снова, но когда Тор оглядывается, то видит, что туман вновь опустился на землю и их больше не разглядеть. Он думает, что этот туман может быть делом рук Локи, как и говорили его друзья, но его это не беспокоит.
Они вместе идут по этим землям дни и недели напролет, по лесам и болотам, по тучным полям и мглистым горам, и Локи рассказывает ему все новые волшебные сказки. О трусливых драконах, которые питаются сердцами храбрых воинов, о потерявшихся путниках, которые никогда не отыщут дорогу назад домой, а Тор улыбается и просит рассказать еще.
- Есть слово, – говорит ему Локи однажды вечером и голос у него напряженный. Незадолго до этого Тор целовал его, и они уже давно лежат около костра, сплетенные воедино, поглощенные друг другом.
- Какое слово? – спрашивает Тор и целует его в заостренный уголок челюсти.
Повисает тяжелая пауза, а потом оно камнем падает с языка Локи:
- Эрги.(6)
Губы Тора находят впадинку на белой шее, и он пробует в этом месте кожу на вкус. И чувствует знакомый запах, тот самый, который он искал, именно такой, подобного которому не знает весь богатый город Рим. Он трется носом о шею Локи, прохладную на стылом воздухе, и Локи ворчит.
- Ты не знаешь этого слова. Конечно, ты же из Рима, а Рим это шлюха. Это совсем другие земли.
- Что такое эрги? – спрашивает Тор и смотрит на Локи, но тот уже прикрыл глаза.
- Это клеймо позора.
- Но это же просто слово, – Тор целует его в бровь и подтягивает еще ближе к себе. Локи льнет к нему, и он знает, что все это, в конце концов, рухнет. – Слова не могут причинить вред.
Но они могут, думает Локи. Всегда могли.
Когда Тор целует его снова, на губах Локи привкус благодарности и отчаяния. А еще привкус стыда.
Ночью опустился туман и к утру укутал всю землю.
К утру Тор остается у костра один. Его плащ и мешок при нем, и больше ничего, лишь неясный примятый след на тонкой траве рядом с ним. Холодный пронизывающий ветер заунывно свистит в голых ветвях, и внезапно Тор вспоминает истории, детские сказки, в которых всегда есть доля правды. Он думает о трусливых драконах, которые питаются сердцами храбрых воинов, и о потерявшихся путниках, которые никогда не отыщут дорогу назад домой.
продолжение в комментариях
URL записиНазвание: Ожерелье из песен
Переводчик: AVO Cor
Оригинал: “A necklace of songs“ by thefirstwhokneels, разрешение получено
Фэндом: «Тор» (фильм)
Жанр: drama, romance, angst
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Тор/Локи, Локи/Тор, Один
Категория: слэш
Размер: миди (~ 15 тыс. слов)
Размещение: только с разрешения переводчика
Предупреждение: частично Midgard AU, реинкарнация
Краткое содержание: Я любил тебя множество раз во множестве лиц… Век за веком, за жизнью жизнь, вечно.
О наказании, что разрывает на части единое целое. И о любви, не угасающей веками, прекрасной и ужасной, которая противостояла всему. Хотя, возможно, и не должна была.
От автора: Я прочитала стих «Бесконечная любовь» Рабиндраната Тагора(1) и в моем воображении он переплелся с фильмом «Вечное сияние чистого разума»(2). Вот что из этого получилось.
Возраст героев немного не соответствует их возрасту в фильме, но я надеюсь, что это не существенно
От переводчика: одна из самых прекрасных и самых печальных историй, что мне доводилось читать. Обязательно посмотрите клип. Ссылки в конце текста, перевод стиха в тексте тоже мой.
Клип by HiddlesworthingКлип by Hiddlesworthing
читать дальше
Я любил тебя множество раз, во множестве лиц,
Век за веком, за жизнью жизнь, вечно.
Век за веком, за жизнью жизнь, вечно.
Это вздор, и это пройдет.
* * *
Оглядываясь назад, они признают, что причиной всех бед стала их беспечность. Говорят, лучше принять меры заранее, чем потом сожалеть, но они не прислушались к старому доброму совету.
Впервые это произошло в лесу, среди древних позабытых всеми руин в далеких чужих краях: пока все развлекались охотой на дичь, они охотились за другими удовольствиями. За теми удовольствиями, о которых братья и думать не смеют. Они привыкли вдаваться в крайности, насколько это было позволено, а иногда даже больше. И они нашли себе убежище там, где не появлялась ни одна живая душа. За границами всех королевств, среди ветвей на самой вершине Иггдрасиля они были бы в безопасности, они бы обрели свой собственный дом. Мир, свободный от людей.
Это пугающе сильное желание. И ночами оно заставляет их задыхаться от страсти.
То, чем они занимаются неправильно, это ошибка, закравшаяся в них, но они молоды и переполнены энергией, переполнены смелостью и любовью. Их страсть, будто маятник, что, раскачиваясь, замер на крайней точке размаха, это лишь одно мгновение, но в их сердцах этот миг растягивается на столетия, и они не могут жить иначе, для них не существует полумер, они подвешены между крайностей. В этом и кроется опасность, в раскачивании и в этом свободном парении. На весу их удерживает только взаимная безграничная любовь, но остальной мир видит всего лишь размытое пятно, что раскачивается от одной вершины к другой. А они с легкостью вытесняют все остальное за эти пределы и оставляют за собой след, напоминающий детский рисунок, светлый и невинный, но все это обман. Этот обман укрепляет их веру в то, что они могут противостоять всему миру, но это не так.
Стоит солнечный летний день, один из череды таких же в Асгарде, когда они сплетаются в единое существо из двух тел, и они верят, что им предназначено быть единым целым всегда.
Стоит солнечный летний день и все заканчивается, когда в заброшенных покоях в Западном крыле, которые они делили еще детьми, их застает Один. Они лежат на полу около деревянной кроватки, и тонкая паутина скрывает их словно покрывало, это именно та комната, где и завертелось веретено их судьбы.
- Что это еще за глупости? Сыновья Одина занимаются таким бесстыдством!
И Один Пылающий Глаз(3), взирает на своих сыновей тем взглядом, который так пугает его врагов. Это тоже им предначертано судьбой, этот миг. Потому что мир никогда не станет свободным от людей.
- Это вздор, временная блажь, и я вырву ее семена прежде, чем они дадут всходы.
Один Ужасный – вот одно из его имен, и все они истинны.
Но сейчас имя ему Сон Приносящий.
* * *
Жизнь смертных недолговечна, всякая любовь, всякая полученная рана умирает вместе с ними и исчезает навсегда.
Существует древняя ворожба, такой вид магии, которую никто еще не осмеливался использовать, лишь только Один Всеотец. Он знает, мысли упрямы, легко изменить их форму, но стереть их тяжело, вот почему они настолько сильны. Но ему ведомы способы, как скрыть это отвратительное пятно, заменив одну мысль на другую.
Он есть Сон Приносящий.
И он посылает своим сыновьям видения смертной жизни, это ссылка в Мидгард, в изменчивые земли вечной борьбы с бренностью, в земли, не обладающие постоянством Асгарда, и это именно то свойство, что требуется Одину сейчас. Они боги, они не погибают так быстро и так легко. Это станет не более чем иллюзией жизненного пути в несколько лет – родится, вырасти и увянуть, прежде чем заснуть вечным сном и пробудиться в золотых чертогах Асгарда молодыми, ослепительными и бессмертными вновь. Не останется никакой памяти, лишь тени и размытые следы, которые по замыслу Одина укроют семена, как снежное покрывало.
Он надеется, что этот вздор, эта временная блажь погибнет вместе с ними.
Он полагает, что это станет уроком его сыновьям, жизнь в оковах бренного тела, так отличающаяся от их настоящей.
Жизнь в разлуке.
* * *
Он находит утешение в открытом море, где есть тихие рассветы, то время, когда он может забыть, что существует еще что-то или кто-то за горизонтом. Мир, свободный от людей. Это единственная мысль, которая хоть немного его утешает.
Тор мирный и одинокий человек. У него есть судно, гарпуны и сети, и сердце, что всегда в поисках. Больше у него нет ничего и, возможно, это к лучшему. Вещи, безделушки заставляют людей пускать корни, а он родился неугомонным скитальцем. Он рыбак и продает свой улов на рынке, когда ему требуются монеты, чтобы обменять их на доски для своего корабля или когда ему надоедает есть одну лишь рыбу и хочется попробовать чего-нибудь другого – он полагает, что это часть его пытливой натуры.
Рыбная ловля занятие простое, хоть и опасное, к тому же не всегда прибыльное, но он и не помышляет о том, чтобы заняться чем-то другим. Когда он отплывает далеко от берега и волны швыряют его утлое суденышко с такой силой, что оно едва не переворачивается вверх дном, он не обращает внимания на качку. Трепыхания судна заставляет его забыть, что есть еще что-то кроме страха за свою собственную жизнь. Он правит на север, где холодные воды и непуганая рыба, а вдалеке скользят ледяные поля, и он уже не может сказать точно, суша ли это или все еще море. Затем он поворачивает на юг и плывет по течению через воды, о которых моряки отзываются со страхом даже в безопасной гавани. Где глубины полны тварей и монстров, где в толще вод обитают женщины, поджидая, кого бы утащить на дно, он проходит мимо земель, где люди живут в замках из песка и ездят верхом на слонах.
Он ловит жирных лососей и вертлявую сельдь, сам чинит свои сети, когда они рвутся. Он приплывает в земли, где никого не знает и не понимает, чужие страны, чужие города, чужая речь, буквы которой он не может прочитать, впрочем, он не умеет читать и на родном языке. Он умеет лишь держать курс по звездам, которые ведут его вперед – не назад, никогда назад, иначе встанет вопрос назад куда? Он сам как рыба, неугомонный скиталец. Он не хочет никуда возвращаться, потому что он ничего не оставил позади. Потому что он все еще не отыскал то, ради чего стоит остаться. И он не думает, что когда-либо найдет.
Есть только всепоглощающий голод, что гложет его изнутри, который нельзя утолить белым рыбьим мясом или сладкими кореньями, которые он выкопал на далеких полях. Этот голод грызет его внутренности, а временами заползает выше и дальше, и Тор боится, что однажды он проглотит его сердце. Иногда он скребется у него в груди, напоминая морского кота(4), которого он однажды выловил. Когда он потрошил его, то обнаружил пуговицу у него в брюхе. Тор иногда думает, если кто-нибудь выпотрошит его то, быть может, тоже что-нибудь найдет у него внутри, пуговицу, монету или оторванное сердце.
* * *
Слова – это тонко сработанные детали, и Локи соединяет их так, как ему нравится, но этого не достаточно, этого всегда мало. Буквы вьются тонкой причудливой вязью под его рукой и воображаемые жизни, пороки, предательства, любовь и ненависть, слава и падение текут из-под его пера черной тушью, застывая на папирусе навсегда, навечно. У него уже груды историй повсюду в доме, драмы и эпические поэмы о воинах с львиными сердцами, о богах и чудовищах, о предрешенной судьбе, связывающей любовников, о восхождении и падении королей. Временами он думает, что написал обо всем, и ничего больше не осталось, но ему лучше знать.
Есть одна история, которую он бы еще написал. Они еще ждут его, подходящие слова и подходящие герои, и он просыпается по ночам, он ищет, пишет и он все еще в вечном поиске.
Ему платят хорошую цену за его пьесы, ставят их на рыночных площадях, и толпа смеется, плачет, рукоплещет и он может сказать, что его тексты пользуются популярностью, он не понимает только одного. Он не понимает, почему никто не замечает дыры, неверные слова, забытых героев, неудавшийся сюжет. Почему они не видят, что все это провалившиеся попытки написать нечто совсем иное. Почему никто не поднимется и не скажет, что за каждой историей прячется другая, одна и та же история за каждой из них, история, которая только того и ждет, чтобы вырваться вперед. А все эти пьесы и поэмы не что иное, как обложки, сладкие приманки, чтобы соблазнить на эту единственную историю, но все они потерпели неудачу.
Он не знает, что станет делать, если ему однажды удастся. Он думает, что это станет завершением, и у него нет ни малейшей идеи, что тогда делать. Завершение, это слово пугает. Он боится его, но он же и стремится к нему, поэтому он выстраивает в своем воображении новые слова и новые истории, но та самая всегда ускользает.
Он бы хотел назвать ее вечным поиском, вечным стремлением, и он всячески вертит слова на языке, но они падают на папирус как веточки лавра, сухие и сломанные. Его разум не знает отдыха, это место, где обитают сотни жизней, сотни судеб, но все не та. Никогда не та самая.
* * *
Они никогда не встретятся, рыбак и поэт. Это незавершенная жизнь, это вечный поиск.
Это жизнь в разлуке.
* * *
Стоит солнечный летний день и тени такие длинные.
Золотая мелодия мира потускнела, она дрожит и мерцает, переливаясь от света к тьме и обратно к свету. Это длится и длится, и нет Тору покоя. Он с головой окунается в приключения, он берется за задания, которые уводят его далеко от Асгарда, он карабкается на высокие пики Нидавеллира(5) и спускается в мрачные темные долины Свартальвхайма. Стремится туда, где во рту появляется привкус свежести, и нос ощущает запах чистоты, которых больше нет ни в одном месте, где он до этого побывал. Он ест и пьет как целая армия, до дурноты и онемения, и думает, что пустота внутри него, наконец, заполнена. Но ей не наполниться никогда.
Стоит солнечный летний день, но он видит лишь тени.
Он находит Локи в самой высокой башне дворца. Тот ползает по полу среди шуршащих свитков и книжных стопок. Кончики его пальцев испачканы чернилами, и он оставляет следы на фолианте, который держит в руках. Он поднимает взгляд, его глаза – зеленая тень, что наполняет пустоту в Торе почти осязаемым теплом.
- Я искал тебя, – произносит Тор и он не уверен, правда ли это (ведь он не преследовал какую-то цель в своих поисках), но звучит это именно так.
- Да, – отвечает Локи и закрывает книгу, потому что это снова не та, которая ему нужна. Ни одна из этих книг, ни одна из этих историй, ни одно из этих слов. – Я был все время здесь.
И тон его звучит почти как вопрос, смутное любопытство, которое отражается у Тора в глазах.
- Прошло так много времени, я и позабыл, – Тор размышляет вслух и сам не понимает, как такое могло произойти. Это были темные годы, годы непрерывных, неустанных поисков и скитаний, они опустошили его грудь, но осталось какое-то ужасное чувство, которое скребется в пустоте.
- Я тоже позабыл.
Тени такие длинные, когда они целуются, ощущая привкус чернил и соленой воды, и им больше не нужно ничего искать.
* * *
Это вздор, всего лишь глупая одержимость.
* * *
Друзья предостерегают его не покидать границы Империи. Они говорят, это будет расценено как дезертирство, но Тору лучше знать. Он слышал истории о диком народе в тех далеких землях, который питается одинокими путниками или соплеменниками, когда зима затягивается, а скудные запасы подходят к концу. И он знает предания о драконах и эльфах. Его друзья храбрые люди, каждый их них уже сражался в великих битвах, но есть нечто, что пускает корни глубже, чем отвага. Они так же искренне верят в существование драконов с железной чешуей, как и в то, что богатое жертвоприношение на алтарь любого из римских богов – это священная обязанность каждого перед битвой. К их чести они следуют за ним, все еще.
Он смеется над ними, ведь, по правде говоря, это не его вина, что когда они скакали через земли германцев, опустился плотный туман, и ориентироваться стало так же просто, как и слепому. Туман не рассеивается весь день, и Тор прикидывает, что даже если они заплутали, то все равно пересекли границу и ступили на земли варваров. Это не беспокоит его. Он не верит в драконов, эльфов и магов. Он раздумывает, не снять ли ему свой плащ и украшенный плюмажем генеральский шлем. Броня римских солдат не самое желанное зрелище даже в большинстве провинций Империи, тем более за ее пределами.
Они скачут в тумане, пока не наступают сумерки и Тор благодарен, что его товарищи не спрашивают его, куда они направляются, потому что он и сам не знает. И чем дальше они удаляются от Рима, тем ему легче. Это не его мир. Больше не его. Слишком много вина, слишком много разговоров и слишком много интриг. Он сыт ими по горло. Он полагает, что есть предел человеческим возможностям выдерживать плотские удовольствия, и он знает, что его друзья никогда этого не поймут. Они до сих пор кидаются из одной крайности в другую, для них это лучший способ избавится от ужаса перед лицом смерти во время каждой битвы. Он больше не испытывает пристрастия ни к еде, ни к женщинам, ни даже к мужчинам. Только одно чувство он еще помнит, это пресыщение. Рим – шлюха для каждого, но не для него. Ему говорят, что в нем больше от воина, нежели от мужчины, и он не видит, что в этом плохого.
Его друзья твердят ему, что это все происки ведьмы, этот туман. Он насмехается над ними, но затем замечает огни костра и пускает коня в галоп, не внимая предостережениям друзей.
Сперва, Тор уверен, что это какое-то чудовище, огромное и бесформенное. Сквозь туман в пляшущих языках костра он различает мех и перья, и длинную тень, которая тянется до самих деревьев вокруг, подрагивающую, словно дикий зверь, готовый наброситься.
Но это не монстр, и не старуха-ведьма, вовсе нет. Глыба двигается, меняет форму, разворачивается. Это мех и перья на куртке одинокого путника и Тор, всматриваясь с высоты своего коня, внезапно начинает верить в Судьбу, которую боги ткут для каждого человека. С уверенностью, которая должна была бы привести в недоумения, он чувствует, что встреча с эти мужчиной была ему предопределена.
Тот смотрит на него без страха, его глаза блестят как два драгоценных камня в свете костра. Он молод и бледен, но в то же время стар и силен. Тор знает, что он ждал его, искал его все эти годы.
- Что ты делаешь здесь, так далеко от Империи, солдат? – спрашивает незнакомец и его голос убаюкивает. – Эта земля не рада таким как ты.
- Я не боюсь, – улыбается Тор.
- Тогда ты глупец. Эти земли поглотят тебя.
Тор слышит голоса друзей позади. Они убеждают его вернуться в Германию Магну, знакомую территорию, даже если для этого придется скакать всю ночь и все утро. Он не обращает на них внимания. Он спрыгивает с коня, а незнакомец даже не вздрагивает.
- Может быть, ты проведешь меня через них.
Незнакомец долго глядит на него, его глаза скрыты в тени.
- Может быть, – произносит он, наконец, и это звучит как отказ.
- Как твое имя? – спрашивает Тор и подходит ближе к огню. Он теперь в двух шагах от этого человека. Он видит волосы цвета воронового крыла, черные, длинные и непослушные. Ему кажется, что знает этот цвет всю свою жизнь, но также он уверен в том, что никогда прежде не встречал никого похожего.
Мужчина наблюдает за ним, плотно сжатые губы кривятся, и Тор уже знает ответ до того, как тот признается:
- Локи.
- Я Тор, – кивает он, поёживаясь и натягивая плащ на плечи. Сейчас ноябрь и так далеко на севере мороз пробирает до костей.
- И ты не знаешь, куда идешь.
- Может быть, я уже никуда не иду, – отвечает Тор.
Они долгое время ничего не произносят. Друзья Тора еще пару минут беспокойно переминаются за пределами светового круга, прежде чем спешиться и подойти к теплу.
Локи не возражает, лишь настороженно наблюдает за ними. Он протягивает ладони ближе к огню и Тор видит длинные изящные пальцы, будто выточенные из слоновой кости, они почти просвечиваются в оранжевых сполохах пламени.
- Я видел, что ты придешь, – говорит Локи, и Тор даже не удивляется. Должно быть, чтение Судьбы дается Локи куда легче, чем ему.
Локи вновь куда-то прячет руки, а затем они видят тонкие каменные пластинки в подоле его одежды, на их поверхности искусно вырезаны буквы.
- Владеющий Рунами, – выдыхают его друзья и срываются с мест. – Колдун.
И Тор смеется над ними.
- Друзья мои, это всего лишь детские сказки.
Локи искоса глядит на него с таинственной улыбкой на губах.
- В детских сказках всегда есть доля правды.
- Ты знаешь руны. Это говорит всего лишь о том, что ты мудрый человек.
- А может также и чародей. Откуда тебе знать, не я ли заставил тебя прийти сюда?
- Я не могу этого знать. Но это означает, что я нужен тебе здесь.
- Быть может, мне всего лишь нужно сердце глупца, – усмехается Локи и Тор знает, что он имеет в виду. Друзья его тоже знают, и поэтому отступают еще дальше.
- Быть может, ты его получишь, – он улыбается и только он знает, что еще он имеет в виду. – Ты не будешь против, если мы проведем ночь здесь?
Локи прищуривается.
- Вы ведь не уйдете, даже если я откажу.
- Я уйду, – глаза Тора смеются, и он указывает на другой край поляны. – Я разведу костер там.
Локи только фыркает. Тор смотрит на него.
- А куда ведет твое путешествие?
- Возможно, я и не путешествую.
В его тоне какая-то смутная тень, и Тор внезапно понимает.
- Ты изгой.
Локи бросает на него быстрый взгляд, но Тор успевает разглядеть черные омуты зрачков и зелень глаз вокруг них. Локи сейчас недоверчив, как волк, и Тор знает, что он может в любой момент его укусить, но он не боится. Ответ приходит с тихим, едва сдерживаемым раздражением, Тор улавливает в нем налет гордости, но также и бремя ноши.
- Они меня боятся.
И внезапно Тор понимает, как правильно ответить.
- Я не боюсь.
- Это потому, что ты глупец, – произносит Локи, и голос его снова мягко журчит.
Они располагаются на ночь вокруг костра, Локи и Тор по одну сторону, спутники Тора по другую. Туман плотным одеялом опускается на лес и Тор просит:
- Расскажи мне предания этих земель.
И Локи шепчет о болотных духах и лесных эльфах, о волках, спускающихся с гор, о ледяных великанах, замораживающих земли и несущих конец всему сущему. Его голос как песня, и он открывает Тору, что он часть всего этого: магии, волков, ледяных великанов, а Тор бормочет, я не боюсь тебя.
Наутро туман развеялся и Тор прощается со своими друзьями. Они по-прежнему просят его остаться с ними даже тогда, когда Тор уже идет за Локи к дальнему краю поляны, они зовут его по имени снова и снова, но когда Тор оглядывается, то видит, что туман вновь опустился на землю и их больше не разглядеть. Он думает, что этот туман может быть делом рук Локи, как и говорили его друзья, но его это не беспокоит.
Они вместе идут по этим землям дни и недели напролет, по лесам и болотам, по тучным полям и мглистым горам, и Локи рассказывает ему все новые волшебные сказки. О трусливых драконах, которые питаются сердцами храбрых воинов, о потерявшихся путниках, которые никогда не отыщут дорогу назад домой, а Тор улыбается и просит рассказать еще.
- Есть слово, – говорит ему Локи однажды вечером и голос у него напряженный. Незадолго до этого Тор целовал его, и они уже давно лежат около костра, сплетенные воедино, поглощенные друг другом.
- Какое слово? – спрашивает Тор и целует его в заостренный уголок челюсти.
Повисает тяжелая пауза, а потом оно камнем падает с языка Локи:
- Эрги.(6)
Губы Тора находят впадинку на белой шее, и он пробует в этом месте кожу на вкус. И чувствует знакомый запах, тот самый, который он искал, именно такой, подобного которому не знает весь богатый город Рим. Он трется носом о шею Локи, прохладную на стылом воздухе, и Локи ворчит.
- Ты не знаешь этого слова. Конечно, ты же из Рима, а Рим это шлюха. Это совсем другие земли.
- Что такое эрги? – спрашивает Тор и смотрит на Локи, но тот уже прикрыл глаза.
- Это клеймо позора.
- Но это же просто слово, – Тор целует его в бровь и подтягивает еще ближе к себе. Локи льнет к нему, и он знает, что все это, в конце концов, рухнет. – Слова не могут причинить вред.
Но они могут, думает Локи. Всегда могли.
Когда Тор целует его снова, на губах Локи привкус благодарности и отчаяния. А еще привкус стыда.
Ночью опустился туман и к утру укутал всю землю.
К утру Тор остается у костра один. Его плащ и мешок при нем, и больше ничего, лишь неясный примятый след на тонкой траве рядом с ним. Холодный пронизывающий ветер заунывно свистит в голых ветвях, и внезапно Тор вспоминает истории, детские сказки, в которых всегда есть доля правды. Он думает о трусливых драконах, которые питаются сердцами храбрых воинов, и о потерявшихся путниках, которые никогда не отыщут дорогу назад домой.
продолжение в комментариях